Журнал о кино

Рамиз Фаталиев умеет хорошо рассказывать. Сочно, образно. Это и неудивительно, ведь мало кто у нас не знает, что Фаталиев — знаменитый киносценарист, автор детективов, мелодрам, комедий, создатель любимых зрителем картин «Шестой», «Грачи», «Зонтик для новобрачных», «Я любил вас больше жизни», «Анекдот», «Мерзавец»… В прошлом Рамиз Фаталиев — депутат парламента, директор киностудии и даже вице-президент Советской Ассоциации политического и детективного романа. А в настоящем — сценарист, драматург, режиссер и по-прежнему очень хороший рассказчик. Предлагаю вам избранное:

Непростые времена
Хрестоматийная фраза: «Если ты не занимаешься политикой, она занимается тобой». В 1988 году я понял, что политика мною занялась.
Самое тяжелое, что пришлось перенести — это события 1988 года, когда мы снимали разгон демонстрации на площади Свободы. Митинг там длился довольно долго, и ночью 5 декабря было принято решение народ разогнать.
Киностудия — это не только производство, но и летопись. Я счел своим долгом все происходящее снять, даже если это кому-то не нравится. И мы снимали, пока демонстранты там перманентно митинговали. У нас был оператор, которого четыре раза избивали на этой площади, принимая за армянина, а он продолжал снимать. Я тоже там периодически появлялся…
И вот наступила ночь на 5 декабря. Мы заложили четыре кинокамеры — в зданиях гостиниц «Азербайджан» и «Апшерон». Все снимали операторы-добровольцы. Потому что на всех этажах у окон, выходящих на площадь, стояло по два работника КГБ.
Разгон начался. Мы начали снимать. Я в гостинице «Апшерон» помогал оператору Низами Аббасову. Выглядело это так: мы снимали на кинопленку — на 10-минутные бобины. Чтоб хоть что-то сохранить, бобину меняли каждые 4-5 минут. Я — по легенде постоялец отеля — закладывал бобину, извините, сзади под брюки и рубашку, и в этаком затрапезном виде выходил в коридор, где меня ждала дежурная по этажу Севиль ханум, находившаяся с нами в преступном сговоре. Прямо на глазах двух кагэбэшников я спрашивал ее: «Ну что, принесли пирамидон?» Она отвечала: «Нет, но скоро принесут». Я поворачивался к ней спиной. Кагэбэшники теряли ко мне интерес, Севиль-ханум вытаскивала у меня из брюк пленку и сбрасывала ее в мусорную корзину, которая стояла под ногами. И закрывала ее крышкой.
Вот так мы отсняли весь разгон. Но поскольку было очень темно, три камеры, включая ту, которую обслуживал я, снять ничего не сумели. Однако оператор Багир Рафиев, работавший с четвертой камерой, на всякий случай снимал в замедленном режиме. В результате получилось «чаплинское» изображение, но зато все было видно. Словом, мы все-таки сняли, хотя бы и одной камерой.
Утром сквозь армейское и милицейское оцепление подъехал мусоровоз и вывез вместе с мусором наши бобины. Мусоровоз, конечно, был наш. Он проехал несколько кварталов, затем мы его остановили и выгрузили пленки.
Вот так мы снимали в 1988 году. Continue reading »