Окт 312014
 

В инстаграме уже сетовала недавно на то, что с чтением у меня сейчас классическая ситуация "нечего надеть", помноженная на "хочется чего-то, сам не знаю чего". Явно не того, что у меня есть. В шкафу на полку с купленным, но не прочитанным книги уже не помещаются, список закачанного в ридер вызывает еще большее чувство вины, почти каждый раз перед выходом из дома я минут десять пытаюсь выбрать книгу, но в дороге все равно утыкаюсь в какую-нибудь интернетную фигню в телефоне. Вчера открыла Озон, чтобы заказать книгу по работе, и заодно попробовала разобраться с ситуацией: складывала в корзину всё, что вызвало отклик в сердце, запретив себе как-либо оценивать свой выбор.
Получилось, что на данном этапе жизни меня интересуют три вещи: область страшного в человеческом восприятии (сюда же — вечнолюбимые детективы); психология/философия/социология кино; тренировки спортсменов.
Ладно, хоть что-то.

* * *
Про кино у меня началось уже с полгода назад. Летом читала любопытное: сборник «Киногид извращенца» словенского философа Славоя Жижека. Репутация у философа, как я поняла, в интеллектуальных кругах неоднозначная — к его же собственному удовольствию. Но во-первых, интеллектуально я гопник и к измышлениям профессиональных философов имею, соответственно, только один вопрос — есть чо? (годного лично для меня). А во-вторых, Жижек пишет именно про те фильмы, про которые мне интересно почитать, потому, собственно, я и купила книгу (помимо того, что обложка с таким названием надолго фокусирует внимание гостей, отвлекая от немытых окон).

В целом, его статьи о фильмах кажутся мне слишком уж... фрактальными. Но попадается много отдельных мыслей, которые вдруг вступают в очень сильный резонанс с моим самоощущением, с какими-то смутными образами, которые будто плавали в глубокой воде, а Жижек выловил и словами выразил. Я даже сохранила в блокноте три-четыре цитаты и хотела написать по посту на каждую, но на вразумительные комменты мне не хватило образования усидчивости. Выложу, что ли, без вразумительных.

Под катом небольшой фрагмент из статьи Жижека «Дэвид Линч, или женская депрессия». Здесь, во-первых, меня зацепила мысль об "изначальной депрессии", а во-вторых, показалось интересным наблюдение о приёмах Линча и заодно — одно из объяснений феномена женской черт-бы-ее-побрал-загадочности (непоследовательности) для мужчины.

О языке Линча и о непоследовательности — где Жижек ссылается на мысли из книги Мишеля Шиона о Линче:

Исходная точка в рассуждениях Шиона — разрыв, расхождение, деколлаж между действием и реакцией на него, прием, характерный для Линча: когда субъект (как правило, мужчина) обращается к женщине или каким-либо иным способом ее "возбуждает", ответная реакция всегда в какой-то степени несоизмерима с сигналом, или импульсом, который она получила. При такой несоизмеримости ставка делается на короткое замыкание между причиной и следствием: их связь никогда не бывает "чистой" или "линейной" ... В качестве элементарной матрицы отношений между причиной и следствием Шион предлагает сексуальную связь. В конечном итоге разрыв между причиной и следствием ... сводится к тому факту, что "не всё в наслаждении, которое испытывает женщина, есть следствие действий мужчины" ... Иными словами, "не всё" означает непоследовательность, а не неполноту: в реакции женщины всегда есть непредсказуемость. Женщина никогда не реагирует ожидаемо: на какой-то раз она может никак не прореагировать на то, что всегда срабатывало безупречно, и возбудиться от того, что мужчина сделал походя, ненамеренно... Женщина разрушает линейность причинно-следственного порядка — или, цитируя Николаса Кейджа из линчевских «Диких сердцем», который, будучи потрясен неожиданной реакцией Лоры Дерн, замечает: "То, каким образом работают твои мозни, есть сокровеннейшая из тайн самого Господа Бога".

(мне-то представляется, что поменяй в этом тексте "мужчину" на "женщину" и наоборот, ничего не изменится, это всё — о непредсказуемости Другого (и вообще — живого и антихрупкого, говоря словами другого философа), независимо от пола. Со стороны мужчины считать свой пол более предсказуемым — большой самообман, а хотеть предсказуемости от женщин — дегуманизация. Да, за собой я замечала непоследовательность на уровне ощущений, которая меня удивляла. Но комплимент про тайну мозгов не раз могла бы сказать мужчине.)

И фрагмент о женской депрессии — где Жижек предлагает возможные прочтения одной сцены из «Синего бархата» (грубая игра героини Дороти и ее жестокого преследователя Фрэнка, который похитил ее мужа и ребенка). Мужчина как вытаскиватель женщины из эпичной апатии — мне это почему-то понятно и близко, и архетипичненько:

Существует, однако, и третье возможное прочтение, сфокусированное на Дороти. Я не имею здесь в виду антифеминистские банальности о женском мазохизме, о том, что женщина втайне испытывает наслаждение, когда ее грубо насилуют, и т.п. Моя мысль звучит иначе: что, если — учитывая, что женщина нарушает линейную причинно-следственную связь, выворачивает ее наизнанку, — что, если депрессия изначальна? Что, если депрессия первична и все последовавшие действия, то есть терроризирование Дороти Фрэнком, вовсе не ее причина, но, скорее, безнадежная «терапевтическая» попытка помешать женщине скатиться в пропасть абсолютной депрессии, своего рода «шоковая терапия», призванная привлечь ее внимание? Жестокость его метода (похищение мужа и сына, отрезание у мужа уха, требование включиться в садистскую сексуальную игру) всего лишь соответствует глубине депрессии Дороти — только такой грубый шок может заставить ее реагировать. В этом смысле Линча можно назвать настоящим анти-Вейнингером. У Отто Вейнингера в книге «Пол и характер», парадигме современного антифеминизма, женщина предлагает се6я мужчине, пытаясь привлечь и соблазнить его взгляд, заставляя тем самым спуститься с духовных высот к низменному сексуальному разврату. Для Вейнингера «изначальным» является мужская духовность, тогда как соблазн женских чар — результат его Падения; для Линча «изначальна» женская депрессия, ее сползание в пропасть самоуничтожения и абсолютной апатии, тогда как мужчина, напротив, предлагает себя женщине как объект ее взгляда. Мужчина атакует ее шоковыми ударами для того, чтобы привлечь ее внимание и тем самым стряхнуть с нее оцепенение, чтобы восстановить ее собственный причинно-следственный порядок. Тема погрузившейся в сон женщины, которую выводит из оцепенения зов мужчины, широко присутствовала в XIX веке. Достаточно вспомнить Кундри из вагнеровского «Парсифаля», которая в начале второго и третьего акта пробуждается от кататонического сна (в первый раз грубо разбуженная Клингзором, во второй — под нежными ласками Гурнеманца). Из реальной жизни можно обратиться к неподражаемой Джейн Моррис, жене Уильяма Морриса и любовнице Данте Габриэля Россетти. На известной фотографии 1863 г. Джейн выглядит как депрессивная женщина, глубоко погруженная в собственные мысли, как женщина, которая ждет, чтобы мужчина вывел ее из оцепенения; этот образ ближе всего к тому, что представил Вагнер в своей Кундри.

* * *
Ассоциативные иллюстрации:

http://rifrazione.livejournal.com/196744.html

Tweet
хорошоплохо (никто еще не проголосовал)
Loading...Loading...

 Leave a Reply

You may use these HTML tags and attributes: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <strike> <strong>

Яндекс.Метрика