Служили два товарища, 1968

Разыгрывается финальный акт Гражданской войны, красные собираются ворваться в Крым, который защищает Врангель с остатками Русской армии. Но перед наступлением нужно провести разведку и для этой цели привлекают Андрея Некрасова, бывшего студента и фотографа. Ему в помощь придают Карякина, полусумасшедшего пролетария, разжалованного из ротных в рядовые за убийство бывшего офицера-военспеца. Эти два товарища и должны полететь на самолете над позициями белых, запечатлев их на киноаппарат, но Карякин относится к напарнику с параноидальной подозрительностью, из-за чего миссия заканчивается провалом, и заклятые друзья вынуждены добираться домой по враждебной земле, контролируемой так называемыми «оппозиционными формированиями».

Уже не приходится удивляться, что в конце 60-х в СССР снимали вполне антисоветское кино. Интереснее, что это кино стало культовым и обрело чуть ли не международную известность — впрочем, может, благодаря этому и обрело. Учитывая биографии сценаристов, больше 10 лет сидевших в сталинских концлагерях, понятно как они могли относиться к Совдепии. Учитывая, что годом раньше советское правительство развязало антиизраильскую истерию, отчасти переросшую в бытовой антисемитизм, позиция кинематографистов Фрида и Дунского начинает выглядеть еще более мотивированно.

Красные аполлоны

В общем, в этом фильме коммунисты показаны отпетой мразью. Уже с эстетической точки зрения они отвратительны: корявые чумазые небритые хари, невыносимое коверканье русского языка, тупость и приземленность, проглядывающие во всем. Это намеренное снижение образа — потому что на фотографиях того времени красноармейцы выглядят, в общем, нормально — обычные люди, с неглупыми и серьезными лицами, одетые подчас даже франтовато. Что неудивительно, учитывая факт всеобщей и насильственной мобилизации в Красную армию, куда забривали представителей всех сословий. В стане красных есть, пожалуй, только два приличных человека: это начальник штаба полка (бывший царский офицер) и, собственно, главный герой — Андрей Некрасов, выходец из духовенства, судя по поведению и репликам, не испытывающий к большевицким идеям особой симпатии, а в армию пошедший ради повышенного продовольственного пайка, обещанного Троцким.

На другом полюсе находятся белогвардейцы. Все как на подбор высокодуховные интеллектуалы, знающие манеры; щеголяющие в отлично сидящих мундирах (учитывая, что к концу войны, по социальному составу белые почти не отличались от противника, а вот со снабжением было хуже на несколько порядков, обстановка в Крыму показана излишне утопично). Особое внимание приковывает, конечно, персонаж Высоцкого — поручик Брусенцов. Вообще-то в начале у него погоны подпоручика, т. е. лейтенанта, хотя герою явно за 30 лет. При этом Брусенцов по всем признакам является типичным офицером-фронтовиком, и объяснить, почему он пребывает в столь низком чине, не получается. Выслужиться из рядовых он не мог, поскольку остальными офицерами воспринимается как свой, то есть, скорее всего, является дворянином или образованным разночинцем, к тому же в деникинской армии крайне не любили производить низших чинов в офицеры. Зато полноценный офицер без особых усилий мог получать 1-2 воинских звания в год. Прапорщик или подпоручик, записавшийся в добровольцы в 1918 году — к концу Крымской эпопеи почти автоматически становился полковником, а то и генералом. Почему Брусенцов, судя по повадкам, заматеревший именно на Гражданской войне, до сих пор остается поручиком — загадка.

Тем временем, красные герои летят на единственном советском самолете над позициями белых. Вообще-то в РККА самолетов было как грязи, и асов-летчиков тоже, в том числе неких загадочных выходцев из европейских стран, но Некрасова с Карякиным везет престарелый пилот — по тем условиям это как сейчас 70-летний космонавт, в России самолеты появились совсем недавно, и освоить их в совершенстве пожилой человек просто не смог бы. Но в данном случае, как я понял, это сделано нарочно: в роли пилота один из реальных пионеров советской авиации, летчик и инженер Вадим Шавров. Он не переживает жесткой посадки и дальше герои движутся на своих двоих по махновским территориям. «Зеленые» показаны с определенным сочувствием. Это такие меланхолично-задумчивые украинские парубки, которые вполне могли быть добродушными людьми и верными союзниками, если бы не систематические подлянки со стороны советской власти, поэтому когда махновец произносит сакраментальную фразу: «червоным бильше виры немаэ», он сразу становится близким и понятным. Но украинцы воюют как … украинцы, поэтому Некрасов и Карякин без труда от них сбегают — чтобы попасть в объятия «своих».

На стене у наркоманки зачем-то портрет некоего гермафродита, смахивающего на Алексея Толстого - или кто это?

Их дело рассматривает умалишенная комиссарша, типаж Розы Землячки - явная морфинистка в период ломки, не особо вникая, приказывающая латышским палачам расстрелять героев. Впрочем, и из этой передряги удается выпутаться. Но уже в штабе полка выясняется, что съемка не удалась, Некрасову грозит наказание за саботаж, и тут его напарник проявляет себя по полной.

Думаю, это еще один элемент антисоветской повестки дня, внесенной в картину сценаристами. Карякин показан невероятной, законченной гнидой: только что превозносивший товарища до небес, нахваливавший его отвагу и сметливость — стоит только перемениться ветру, он без раздумий топит товарища и требует его казни. Учитывая, что персонаж по сюжету — профессиональный работяга, красная косточка и личный фанат товарища Ленина (сколько таких было в реальном 1920 году? Думаю, нисколько: если красноармеец и преклонялся перед кем-то, кроме своего полевого командира, то разве что перед Троцким), обнажение такого лютого вероломства — явно неслучайно. Об этом же повествует и космическая тупость Карякина, сполна проявленная им в интермедии, когда тот всерьез уверяет, что через 10 лет не будет ни голодных, ни тюрем. Чем для русского народа обернулись в плане голода и концлагерей 30-е годы напоминать нужды нет, горькая ирония сценаристов в этом эпизоде почти неприкрыта.

Красный Мольтке!

Неприглядная сущность Красной армии окончательно выявляется в финальных сценах боя, которые большевицкие стратеги ведут в привычном стиле «бей всемером одного» и «наглость города берет». Высадив в Крыму десант, почти полностью уничтоженный отпором белых, краснознаменное воинство решает отвлечь неприятеля лобовой атакой прямо на укрепления, губя бесчисленное количество бойцов, которые берут форт только потому, что врангелевцы приняли решение уйти, не лить понапрасну кровь. В сущности, белые в финале одерживают мощную моральную победу, не удостаивая своих противников вниманием, величественно уходя в никуда.

«В белом венчике из роз - впереди - Иисус Христос».

Разумеется, на такой высокой ноте закончить картину было бы невозможно, поэтому к ней прилепили маскировочный финал с духовным падением поручика Брусенцова (вся сцена с убийством Некрасова и последующей нон-стоп истерикой выглядит предельно фальшиво). Скорее бы в спину Некрасову шмальнул Карякин, чтобы прикарманить его наградной маузер — это вполне в его стиле, вполне в ключе большевицкой ментальности, а сказка про белогвардейского снайпера выдумана биполярным пролетарием для начальства, которому не до того, чтобы дотошно расследовать гибель рядового красноармейца.

Такое вот, в общем, кино про Гражданскую войну; как бы советское — но до того нашпигованное ехидством, аллюзиями и междустрочным мессиджем, что сейчас, вне идеологического силового поля, смотрится чуть ли не как разоблачительное произведение. Красные неправы, белые тоже неправы, правы лишь зеленые — но, именно в силу своей правоты, обречены; на войне выживают лишь подлецы и палачи, а нормальные люди либо бессмысленно гибнут, либо становятся подлецами и палачами; победа достигается такой кровью, что полностью себя обесценивает — и в свете послезнания выглядит вредной и ненужной. Все это делает фильм «Служили два товарища» неоспоримо антикоммунистическим произведением, да настолько мощным, что нынешним киношникам такое даже близко не по плечу.

https://richteur.livejournal.com/359839.html